|
Введение
Эпиграф (от греческого epigraphe – надпись) – цитата, изречение, по-словица, помещаемые автором перед текстом всего художественного (публи-цистического, научного) произведения или его части. Эпиграф поясняет ос-новную идею произведения или характеризует его как бы от имени другого, более авторитетного лица (источника). В античности под понятием эпиграф понималась краткая надпись на памятнике, здании. Эпиграф должен соответ-ствовать по литературному и общественному настроению, всему произведе-нию.
В современном понятии эпиграфы вошли в моду, становятся отдельной манерой использования их в написании литературных произведений. Период наибольшего распространения эпиграфов пришелся на первую половину XIX века, когда ими охотно блистали для придания выражением начитанно-сти и уменья применить чужую мысль в новом смысле.
Известны эпиграфы к «Esprit des Lois» Монтескье – «Prolem sine matre creatam», к «Histoire naturelle» Бюффона – «Naturam amplectimur omnem», эпиграфы девизы Руссо («Vitam impendere vero»), Бернарден де Сен-Пьера («Miseris succurrere disco»). У нас известны эпиграфы Пушкина ко второй главе «Евгения Онегина» – «О, rus. О, Русь», Гоголя к «Ревизору» – «Неча на зеркало пенять, коли рожа крива», Льва Толстого к «Анне Карениной» – «Мне отомщение и Аз воздам», Тургенева к «Фаусту» – «Entbehren sollst du, sollst entbehren», Достоевского к «Бесам», Шиллера в «Песне о колоколе» (и Герцена к «Колоколу»): «Vivos voco, mortuos plango, fulgura frango».
Выбор темы данной работы обусловлен ее интересностью и неодно-значностью и возможностью использования фактического материала, кото-рым можно подтвердить свои выводы.
1. Общие особенности использования эпиграфа в Рус-ской литературе XIX века.
1.1 «Я» эпиграфа и «я» текста: унисон
Если эти две позиции близки, то авторское слово, включающее в себя эпиграф, будет, в терминологии М. Бахтина, словом двухголосым и однона-правленным. Так, стихотворению А. Ахматовой «Утешение» предпослан эпиграф из Н. Гумилева:
Там Михаил Архистратиг
Его зачислил в рать свою.
Н. Гумилев
Вестей от него не получишь больше,
Не услышишь ты про него.
В объятой пожарами, скорбной Польше
Не найдешь могилы его.
Пусть дух твой станет тих и покоен,
Уже не будет потерь;
Он Божьего воинства новый воин,
О нем не грусти теперь.
И плакать грешно, и грешно томиться
В милом, родном дому.
Подумай, ты можешь теперь молиться
Заступнику своему.
В гумилевском эпиграфе задана только одна речевая координата: «он», погибший «воин». В стихотворении Ахматовой достаточно четко обозначен адресат речи: вдова погибшего, которой предназначено «утешение». Тот же, кто его произносит, остается лицом неизвестным. Однако сам мягко-императивный характер лирического высказывания (глагольные формы по-велительного наклонения или будущего времени, выражающие категориче-скую уверенность) не оставляет сомнений в том,
|
На уровень вверх
Купить