|
Введение
Смех в средние века находился за порогом всех официальных сфер идеологии и всех официальных, строгих форм жизни и обще-ния. Смех был вытеснен всех сфер жизни церковным культом: фео-дально-государственного чина, общественного этикета и из всех жанров высокой идеологии. Для официальной средневековой куль-туры характерна односторонняя серьезность тона. Самое содержа-ние средневековой идеологии с ее аскетизмом, мрачным провиден-циализмом, с ведущей ролью в ней таких категорий, как грех, иску-пление, страдание, и самый характер освященного этой идеологией феодального строя с его формами крайнего угнетения и устраше-ния, – определили эту исключительную односторонность тона, его леденящую окаменелую серьезность. Серьезность утверждалась как единственная форма для выражения истины, добра и вообще всего существенного, значительного и важного. Страх, благоговение, сми-рение и т.п. – таковы были тона и оттенки этой серьезности.
Но самая эта исключительная односторонняя серьезность официальной церковной идеологии приводила к необходимости ле-гализовать вне ее, т.е. вне официального и канонизованного культа, обряда и чина, вытесненные из них веселость, смех, шутку. И вот рядом с каноническими формами средневековой культуры создают-ся параллельные формы чисто смехового характера, истинный рас-цвет которых пришелся на эпоху Возрождения, эпоху Ренессанса – время зарождения и расцвета новых видов культуры и искусства.
Выдающейся личностью данной эпохи стал Франсуа Рабле. В истории смеха эпоха Рабле – существенный поворотный пункт. Ни-где грани, отделяющие XVII и последующие века от эпохи Ренес-санса, не носят такой резкий, принципиальный и отчетливый харак-тер, как именно в области отношения к смеху.
Отношение к смеху Рабле можно предварительно и грубо оха-рактеризовать так: смех имеет глубокое миросозерцательное значе-ние, это одна из существеннейших форм правды о мире в его целом, об истории, о человеке. Смех Рабле – это особая универсальная точ-ка зрения на мир; видящая мир по-иному, но не менее (если не бо-лее) существенно, чем серьезность. Поэтому его юмор так же допус-тим в большой литературе (притом ставящей универсальные про-блемы), как и серьезность: поскольку достоверно известно, что ка-кие-то очень существенные стороны мира доступны только смеху.
1. Особенности раблезианского смеха
Раблезианский смех универсален он является всем и ни чем одновременно, затрагивая все стороны жизни он показывает их с не-знакомой нам стороны, потрясающей читателя очевидной нелогич-ностью. Для раблезианского смеха необходимо определить вторую его замечательную особенность — неразрывную и существенную связь его с о свободой.
Смех был Рабле абсолютно внеофициален, но он вполне лега-лизован. Эта легитимная свобода смеха, как и всякая свобода, была, конечно, относительной; область ее была то шире, то уже, но вовсе она никогда не отменялась. Раблезианский смех сливается с празд-ничной атмосферой гротеска и сочетается с одновременным разре-шением поглощения мяса, сала и шуток затрагивающих определен-ные аспекты интимной жизни. Раблезианский смех – праздничное освобождение смеха и тела резко контрастирующее с минувшим или предстоящим постом.
Юмор Рабле был как бы временной приост
|
На уровень вверх
Купить