|
Введение
Художественный талант Антона Павловича Чехова формировался в эпоху глухого безвременья 80-х годов, когда в миросозерцании русской интеллигенции совершался болезненный перелом. Идеи революционного народничества и противостоящие им либеральные теории, ещё недавно безраздельно царившие в умах семидесятников, теряли живую душу, застывали, превращались в схемы и догмы, лишенные окрыляющего внутреннего содержания.
Чехову не довелось участвовать в каком-либо серьёзном общественном движении. На его долю выпало другое - быть свидетелем горького похмелья на отшумевшем ещё в 70-е годы жизненном пиру. "Похоже, что все были влюблены, разлюбили и теперь ищут новых увлечений", - с грустной иронией определял Чехов суть общественной жизни своего времени.
Всё творчество Чехова - есть призыв к духовному освобождению и раскрепощению человека. Принципиальные друзья писателя в один голос отмечали внутреннюю свободу как главный признак его характера. М.Горький говорил Чехову: "Вы, кажется, первый свободный и ничему не поклоняющийся человек, которого я видел". Но и второстепенный беллетрист, знакомый Чехова, писал ему: "Между нами Вы - единственно вольный и свободный человек, и душой, и умом, и телом вольный казак. Мы же все в рутине скованы, не вырвемся из ига".
В отличие от писателей-предшественников, Чехов уходит от художественной проповеди. Ему чужда позиция человека, знающего истину или хотя бы претендующего на знание её. Авторский голос в его произведениях скрыт и почти незаметен. "Над рассказами можно плакать и стенать, можно страдать заодно со своими героями, но, полагаю, нужно это делать так, чтобы читатель не заметил. Чем объективнее, тем сильнее выходит впечатление", - говорил Чехов о своей писательской манере. "Когда я пишу, - замечал он, - я вполне рассчитываю на читателя, полагая, что недостающие в рассказе субъективные элементы он подбавит сам". Но один из критиков начала ХХ века справедливо писал, что чеховская недоговорённость действует на читателя сильнее громких слов: "И когда он о чём-то стыдливо молчал, то молчал так глубоко, содержательно, что как бы выразительно говорил".
Чехов чувствовал исчерпанность тех форм жизни, которые донашивала к концу XIX века старая Россия, и был, как никто другой, внутренне свободен от них. Чем более пристально вглядывался он в застывающую в самодовольстве и равнодушном отупении жизнь, тем острее и проницательнее, с интуицией гениального художника ощущал пробивавшиеся сквозь омертвелые формы к свету ещё подземные толчки какой-то иной, новой жизни, с которой Чехов и заключил "духовный союз". Какой будет она конкретно, писатель не знал, но полагал, что в основе её должна быть такая "общая идея", которая не усекала бы живую полноту бытия, а, как свод небесный, обнимала бы её: "Человеку нужно не три аршина земли, не усадьба, а весь земной шар, вся природа, где на просторе он мог бы проявить все свойства и особенности своего свободного духа".
Уже в ранних юмористических рассказах Чехов рассматривал разнообразные виды "ложных представлений" - стереотипы жизненных программ, стандартов, по которым строится всё поведение человека. Но позже писатель найдёт для этого явления точную и ёмкую формулу - "футляр".
Проблема, которую затрагивает А. П. Чехов в "маленькой трилогии", куда входят три рассказа "Человек в футляре", "Крыжовник" и "О любви", будет всегда актуальной. Чехов предостерегает нас от обывательства, от житейской пошлости, которые в самых разных проявлениях встречаются на каждом шагу. Очень просто, незаметно для себя человек может начать жить в футляре собственных предрассудков, перестав думать и размышлять, искать и сомневаться. Очень опасно жить "футлярной" жизнью. Отказ от общественных идеалов ведет к духовному и моральному опустошению, к падению. Эта тема затрагивается и в других рассказах писателя: в "Ионыче", в "Доме с мезонином". Все три рассказа "маленькой трилогии" объединены темой "футлярного" человека. В них рассказывается о людях, боящихся действительности. Нельзя поддаваться влиянию своих надуманных Идей и догм, нельзя полностью подчиняться им, теряя человеческий облик. Иначе следование идее превращается в манию.
Такие исследователи, как Эренбург И., Антонов С., Тешелов Н., Белкин А. и другие утверждают, что цикл "маленькая трилогия" - это трилогия о "футлярных людях". Эти критики большое внимание уделяют авторской характеристике героев.
А. Белкин говорит, что литературный герой - это не только персонаж произведения со своей психологией, внутренним миром, но и целостный образ народной жизни, который вошел вместе с ним в произведение.
Автор в произведении, - по утверждению А. Белкина, - это творец, "носитель напряженно - активного единства завершенного целого, целого героя и целого произведения". . Он волен выбирать своих героев, задавать пути развития характера персонажа.
Тема единства творческого замысла в "маленькой трилогии" Чехова была рассмотрена такими исследователями, как Карпов И.П и Катаев В.Б. В данной работе мы будем опираться на статью Карпова И.П. Человек скорбящий, раздражающийся, досадующий("Ионыч", "Человек в футляре", "Крыжовник", "О любви).
Цель данной работы - рассмотреть единство творческого замысла в "маленькой трилогии" А.П.Чехова.
Задачи данной работы:
-раскрыть проблему идейно-композиционного единства рассказов "маленькой трилогии" на материале критической статьи;
-охарактеризовать авторскую позицию в "маленькой трилогии".
1.Анализ идейно-композиционного единства рассказов "маленькой трилогии" (на материале статьи Карпова И.П. Человек скорбящий, раздражающийся, досадующий("Ионыч", "Человек в футляре", "Крыжовник", "О любви)
"Маленькой трилогией" назвал Чехов рассказы "Человек в футляре", "Крыжовник", "О любви" (время написания всех рассказов: май - июль 1898 года).
Рассказы имеют много общего, как в содержании, так и в повествовательной структуре.
Во-первых, персонажи рассказов (первых трех) выполнены в манере внешне пародийной, с внутренней трагической интонацией. Чехов отчасти будто возвратился к стилистике Антоши Чехонте, сводя образ персонажа к одной (двум-трем) чертам. Отсюда и основной принцип построения рассказов - параллельные конструкции, повторяющиеся темы, детали, фразы.
Во-вторых, в рассказах изображены невероятные, почти фантастические (если попытаться вообразить их в жизни) существа: доктор Старцев, учитель гимназии Беликов, служащий казенной палаты, потом помещик Николай Иваныч.
В-третьих, повествование в рассказах распадается на сцены и открыто декларативные высказывания.
Тремя рассказами эта задуманная автором серия не исчерпывалась. В письме к издателю А.Ф.Марксу от 28 сентября 1894 года Чехов протестовал против того, что упомянутые три рассказа набираются в типографии для собрания сочинений, указывая, что они принадлежат "к серии, которая далеко ещё не закончена и которая может войти лишь в XI или XII том, когда будет приведена к концу вся серия". Осуществить свой замысел писателю не привелось. Но в незаконченном виде серия рассказов представляет собой не простое собрание, но цикл, своеобразную трилогию, состоящую из частей, внутренне связанных между собой. Каждый из трёх главных героев - учитель гимназии Буркин, ветеринарный врач Иван Иванович Чимша-Гималайский, помещик Алехин - рассказывает по одной истории; первый о своём знакомом - "человеке в футляре", другой - о своём брате, который решил "запереть себя на всю жизнь в собственную усадьбу", третий - о самом себе, о том, как он проглядел свою любовь и счастье.
На общность между героями этих трёх историй давно обращено внимание. Учитель, который свёл всё существование к следованию инструкциям и правилам, чиновник, который подчинил жизнь покупке имения с крыжовником, помещик, который, будучи влюблён, позволил сдерживающим соображениям настолько овладеть собой, что погибла сама любовь, - все трое связаны скрытой общностью.
Чаще всего эта общность обозначается понятием "футлярности", которое связано с осмыслением жизни. Каждая из трёх историй, по существу, повествует о "ложных представленииях", овладевающих различными людьми (мечту о крыжовнике можно назвать футляром, в который втиснута вся человеческая жизнь; таким же футляром можно назвать и те рассуждения о "грехе и добродетели в их ходячем смысле", в которые герои рассказа "О любви" старались упрятать своё чувство). В каждом случае это то, что позволило бы герою строить жизнь по шаблону, иметь единый ответ на все возможные жизненные "вопросы".
1.1. Человек в футляре"
|
На уровень вверх
Купить