|
Дело в том, что сегодня и в России, и в других странах, появилась своеобразная мода на геополитику, под которой понимаются прежде всего вольные фантазии, своего рода дилетантское философствование на темы политики, пространства и истории.
Их смысл и польза малы, а то и вовсе ничтожны. Порой эти мечтания начинают навязывать другим, придавая им наукообразный вид, настаивая на их истинности. Возникает геополитическая мистика. Она опасна, поскольку появились политики, которые то ли делают вид, то ли действительно всерьез принимают такую "геополитику". В угоду им наиболее ретивые авторы пытаются представить свои наукообразные фантазии как руководство к действию. Не хотелось бы получить в результате очередное "единственно верное учение".
В научной литературе под маркой геополитики часто публикуются геостратегические исследования. Их особенность в том, что в условном пространстве или в лучшем случае на качественно неопределенной "контурной карте" строятся прежде всего - а то и исключительно - ресурсные, обычно силовые, а изредка функциональные модели государств-Левиафанов и отношений между ними. Такие модели имеют, вероятно, определенный практический и теоретический смысл для стратегов - военных, а в какой-то степени и для части дипломатов. Но это особая область со своей проблематикой, задачами и методами - геостратегия.
От геостратегии качественно отличается геополитика в строгом смысле. Это знание (учения) об организации политики в качественно определенном пространстве. Используются не контурные карты, а модели, соединяющие информацию о характеристиках пространств - климатических, бассейновых, зонально-ландшафтных, геоморфологических и т. п. - с информацией о способах политической организации в данных пространствах. Геополитика заключается прежде всего в выяснении взаимодействия природных и, шире, географических факторов, включая факторы искусственной, антропоморфной среды, с различными системами и способами политической организации. Прежде всего анализируется, какие ограничения накладывают географические факторы на политическую практику и какие из подобных факторов могут быть эффективно использованы при том или ином способе политической организации.
И для геополитических мечтаний, и для геополитической мистики, и для геостратегии типичен "внешний" взгляд - оценка возможностей той или иной политии в смысле воздействия на прилежащие территории и, наоборот, воздействия внешних сил на анализируемую политию. Не отрицая возможностей геополитики в рассмотрении подобных проблем, отмечу, что основным предметом изучения геополитики является внутреннее устройство (конфигурация сочленения географических возможностей и принципов политической организации) соответствующего пространства, а для современных политий - их внутренняя политика. Так или иначе осваиваемая территория в силу своих специфических качеств создает (и ограничивает) определенные условия для строительства инфраструктуры целедостижения или политической системы.
Для обустройства и эффективного функционирования той или иной политии мало овладеть организационными навыками и политическими технологиями. Надо понимать, насколько будут мешать или благоприятствовать их использованию те или иные факторы природной и антропоморфной среды. Одно дело - приступать к демократизации в пространствах с умеренным климатом и хорошо обустроенными средствами политической коммуникации, совсем другое - попытаться сделать это в пустыне Сахара с весьма эпизодическими и неустойчивыми контактами между племенами кочевников, или на каком-нибудь полинезийском архипелаге, разбросанном на тысячи миль по Тихому океану.
В данной работе рассмотрим самый общий и схематичный очерк тех геополитических факторов, которые определяют конфигурацию внутреннего устройства России и способны воздействовать на поведение основных политических факторов - нередко вопреки их воле и по большей части без отчетливого осознания такого воздействия политиками. Набор этих факторов вытекает из понимания геополитики как учения о взаимодействии географической среды с политической организацией. При таком подходе можно вычленить ряд уровней, на которых происходит качественное определение условий для политической деятельности.
Во-первых, это геоморфология, т. е. крупные геологические структуры континентальных плит, горных цепей, островных дуг и т. п. Во-вторых, это непосредственно связанные с геоморфологией и рельефом и накладывающиеся на них бассейновые разграничения. В-третьих, это климатические и, шире, природные зоны, увеличивающие вариативность условий жизнедеятельности и политической практики при их соотнесении с геоморфологией и рельефом. В-четвертых, это популяционные ареалы и конфигурация расселения, когда помимо антропобиологических качеств (физическая конституция людей, их расовые характеристики, отражающие приспособленность к условиям проживания и т. п.) все более важную роль начинают играть социальные факторы - языковые, этнокультурные и т. п. В-пятых, это хозяйственная и транспортная инфраструктура, или антропогенные системы использования и перемещения ресурсов. В-шестых, это инфраструктура коммуникационных и организационных взаимодействий, обеспечивающих эффективное целедостижение.
|
На уровень вверх
Купить