|
С тех пор как Горбачев провозгласил политику гласности и перестройки, обозреватели задавались и продолжают задаваться вопросом: сможет ли Россия осуществить переход к современному демократическому обществу, в котором утвердятся нормы права и навсегда уйдут в прошлое диктатура и насилие над личностью? Иными словами, в какой мере Россия сможет приблизиться к идеалам западной демократии? Как уже не раз бывало в прошлом, ответы обозревателей разделились на оптимистические и пессимистические.
Оптимисты полагают, что настоящая попытка России и ее реформаторов, наконец, увенчается успехом и XXI век станет веком торжества либеральной идеи и либерального политического устройства. Наиболее последовательно эту точку зрения выразил Ф. Фукуяма в своей знаменитой статье "Конец истории" в конце 80-х годов.
Наоборот, пессимисты убеждены, что Горбачев, а вслед за ним и Ельцин затеяли опасную игру, чреватую новыми взрывами нестабильности и постепенным сползанием России в новую диктатуру. По их мнению, историческое наследие России оставляет ей мало или вообще никаких шансов на успешную демократизацию и неизбежно вернет ее на путь авторитаризма. Вопрос заключается лишь в том, когда и в каких формах произойдет это возвращение. Большинство пессимистов склоняется к тому, что весьма скоро, в перспективе 5-10 лет и, вероятнее всего, в насильственных формах (революций или переворот).
Наконец, есть и те, кто занимает позицию, которая может быть охарактеризована как умеренный пессимизм. По их мнению, Россия уже никогда не вернется к эпохе коммунистического авторитаризма и будет продолжать движение по пути реформ. Это движение не будет гладким и, возможно, будет прерываться попытками вернуть общество в прошлое. Однако у сил реакции не окажется достаточных ресурсов, чтобы взять верх. Результатом в среднесрочной перспективе (от 5 до 15 лет) станет общество, так же мало напоминающее прежнюю авторитарную Россию, как и современное западное общество. Оно будет более демократическим, если сравнивать его с коммунистическим правлением, но более авторитарным, чем западное. Авторитарные традиции будут постепенно сдавать позиции, но процесс этот будет гораздо более сложным и продолжительным, чем это представляется оптимистам.
Известно, что политическая практика базируется на тех или иных представлениях или моделях мировосприятия и мироосмысления, даже если ее участники не всегда отдают себе в этом отчет. Обрисованный выше спектр политических позиций требует равноценного внимания как к теориям, описывающим и предсказывающим успешный переход к демократии западного образца, так и к теориям, предсказывающим крах демократизации и приход к власти сил реакции. Разделим рассматриваемые ниже теории на три группы. К первой группе отнесем теорию перехода к демократии (оптимисты), ко второй - теорию распада демократических режимов (пессимисты), к третьей - теорию делегативной демократии (умеренные пессимисты).
Каждая из данных теоретических моделей может с различной степенью успеха претендовать на наиболее точное описание и объяснение происшедших в российской политике событий, а также предлагать свои сценарии будущего политического развития России. Между ними имеются определенные зоны пересечения, но в целом, как увидит далее читатель, они вполне могут быть сформулированы и как непересекающиеся, т.е. фальсифицируемые. В этом случае одни и те же политические события будут служить подтверждением одних теорий и опровержением других. Оценивая потенциал перечисленных теорий, автор полагал, что 5 лет реформ (1991-1996) - достаточный срок для того, чтобы предсказания теорий оправдались или, по крайней мере, проявились с той полнотой, которая позволила бы дать приблизительную оценку: правильна или ошибочна теория.
|
На уровень вверх
Купить